На примере путешествия в фильме «Мой зимний путь» АЛЕКСЕЙ ТЮТЬКИН исследует многослойность и коллажность кинематографа Венсана Дьётра.
С кем не следует путешествовать? Конечно же, не следует путешествовать с мертвецом – джармушевский фильм весьма доходчиво объясняет эту ситуацию. Не следует путешествовать и с двойником, пусть даже внешне непохожим, – из двух Джерри выживет только один. Плохим попутчиком может стать человек по фамилии Винтер – об этом знает Вим Вендерс. Ну а о героях Вернера Херцога вообще лучше молчать – путешествие с ними вряд ли закончится благополучно. Дальнейшие размышления о том, с кем не следует путешествовать, приводят лишь к негативным результатам. Многим же хочется путешествовать с комфортом, а не прыгать на плоту среди визжащих стрел и крошечных обезьянок. Желание уютненького путешествия – желание, совершенно заполонившее мир, пропитавшее его неким инфантилизмом. Так путешественник превращается в туриста, отдавая свой взгляд фотоаппарату, а память – видеокамере. Но, может быть, путешествие только тогда можно считать удавшимся, когда оно было наполнено мраком, холодом и лишениями? Может быть, только тогда возвращаешься домой, полный пространством и временем, когда в путешествии хлебнул немного пустоты, которую можно заполнить? Путешествие – труд, тяжёлая работа тела и души, работа накопления. Оно удалось, когда возвращаешься из него чуточку грустным, почти не вспоминая о промокших ботинках.
Если принять такое предположение, то фильм Венсана Дьётра «Моё зимнее путешествие» (Mon voyage d’hiver, 2003) – фильм об удачном путешествии. Но, прежде чем мы вместе с Дьётром отправимся в дорогу, уточним название. То есть и такой перевод верен, но в таком виде теряется важная референция к циклу песен Франца Шуберта «Зимний путь» (Winterreise) – они лейтмотивом звучат на протяжении всего фильма. Так что, совершенно не боясь быть уличённым в романтизме, следует начать «Мой зимний путь» Венсана Дьётра.
Фильмы Дьётра – многослойные конструкции, которые могут показаться коллажными из-за того, что Дьётр очень свободно перемещается между предзаданными слоями, пробегает по нотам симфонии заранее известной тональности и тематики. Так в «Заутренних уроках» (Le?ons de t?n?bres, 1999) на фоне размышлений о караваджистах и путешествия в Италию разворачивается грустная история любви; в «Моём зимнем пути» кажется, что темы разбросаны в беспорядке: здесь – Пауль Целан, там – Ингеборг Бахман, вот песня Шуберта, а здесь – заснеженная улица; в «Частицах благодати» (Fragments sur la gr?ce, 2006) чтение писем Анжелики Арно продолжается тишиной монастырских садов.
Дьётр практикует независимость изображения и звука. Звуковое и визуальное пространства часто не коррелируют между собой; особый приём – закадровый голос, который принципиально ничего не иллюстрирует и не поясняет, но многое проясняет. Невозможно не начать связывать все эти слои, которые свободно движутся относительно друг друга, – зритель совершенно свободен, участвуя в таком сотворчестве с режиссёром. И поэтому никакого парадокса нет: пусть фильм Дьётра определяется как коллаж, но при этом отмечается его потрясающая цельность – то ли части коллажа поразительно точно подогнаны к друг другу, то ли между ними возникает некое мощное притяжение… Самой простой догадкой является предположение, что фильмы Дьётра напоминают процесс мышления – неразрывный, но неоднородный. Человеку, размышляющему о чём-то, зачастую не требуется много энергии, чтобы перейти к другому объекту и помыслить над ним. Голос переходит в музыку, музыка – в визуальное, визуальное движется параллельно с голосом. Может быть именно поэтому «Мой зимний путь» не оценивается как разнородный и сложенный из несоединимых частей.
Конечно же, кроме этой причины, мощной фильмообразующей силой является само путешествие. Путешествие как нарратив, это движение, сходное с движением фильма, движением мысли, – оно так кинематографично и рефлексивно именно потому, что родственно этим двум процессам. Не нужно придумывать истории – нужно лишь путешествовать, перемещаться, двигаться. Единственное – нужно направлять это движение, и Дьётр делает это мастерски, создавая контрапункты «визия – музыка – голос», словно усиливая или уточняя фильмические события. И это у режиссёра получается просто, но не банально, а так, что зрителю остаётся пространство, которое он может заполнить самостоятельно.
Одно из движений фильма Дьётра – перепрыгивание от узла к узлу: от города к городу, от любовника к любовнику, от истории к истории. Но и перепрыгивание здесь не только пространственное (нарративно-монтажное) – во времени оно также дискретно, но при этом пространственно-временная разорванность вполне восстанавливает целостность с помощью мышления зрителя. История выстреливает квантами памяти: Георг, который лишился связности речи в один из налётов американской авиации на Штутгарт, читает без запинки изломанную «Die Todesfuge», словно забывая среди страшных образов свою дислексию; Том лежит в регенсбургской земле – уже бессмертный, укутанный памятью; Ульрих с его голодным детством и впалой отметиной на груди; две алые розы падают в чёрную воду в том месте, где убили Розу Люксембург; вой бомбёжки, который снится Итвану, родившемуся много позже после Второй мировой; Вернер, который был связан с террористами; Город, который был не опоясан, а разделен Стеной… Историю Германии можно написать, следуя жизням этих людей, просто переходя от одного к другому, – и это великолепный ход, придуманный Венсаном Дьётром.
И вот коллаж уже не нагромождение, а цепь событий. Голос, накладывающийся на заснеженный пейзаж, звук рояля, который звучит из другой «реальности» фильма, стихи из другого времени. Так цепь событий, лента мышления становится ещё и дневником перцептов – чувственных ландшафтов, которые сложным образом взаимодействуют друг с другом. Вообще-то путешествие и есть этот перечень перцептов (эмоциональные слепки городов, движений, пауз, остановок, абрисов лиц) и краткая шпаргалка аффектов (взлетели вороны, белое бухенвальдское поле, брошенный чемодан). Важно, что у Дьётра получается больше, чем задумано, – можно зачерпнуть, ожидая, что наткнёшься на дно, а дна не будет. Простота оказывается богаче сложности. А путешествовать – это значит копить, а, когда есть, что копить, значит, есть причина путешествовать. Поэтому, пора ботинки шнуровать и отправляться в зимний путь с Венсаном Дьётром.