Реж. Дмитрий Кирсанов
Франция, Швейцария, 83 мин., 1934 год
Дмитрий Кирсанов устойчиво занимает место «забытого классика». Судьба этого теоретика и практика «первого авангарда» в эпоху звукового кино складывалась непросто. Он испытывал сложности с финансированием (в отличие от его друга Ренуара, который в таком случае просто продавал картину-другую своего отца), пытался снимать фильмы коммерческого плана, что ему не очень удавалось, скорее всего именно потому, что его поэтическое дарование не вписывалось в требования коммерческого кино. Его фильмы признавались критиками и публикой неудачными, равным образом сам Кирсанов был неудовлетворен ими, но, конечно, по совсем другой причине. Тем не менее, сегодня эти фильмы вполне могут очаровывать зрителя именно тем, что раньше считалось недостатком – своими поэтическими моментами: пейзажами, бытовыми зарисовками, тонкой передачей атмосферы.
Из полнометражных художественных фильмов Кирсанова пожалуй наиболее значительный фильм 30-ых годов, который можно было бы считать одним из шедевров французского поэтического кино (впрочем, с некоторым влиянием немецкого экспрессионизма и «горных фильмов») – «Похищение» (1934), основанное на романе Шарля Фердинана Рамю La s?paration des races («Разделение народов»; сам писать сыграл в фильме эпизодическую роль), с оригинальной музыкой, написанной Артюром Оннегером с участием Артюра Орэ (Arthur Ho?r?e). В фильме повествуется об отношениях жителей двух швейцарских деревень, немецкой и французской, находящихся рядом, но разделенных горами, зимой становящимися непроходимыми. Французский пастух Фирмен в отместку за убитую собаку, похищает немецкую девушку Элси (которую играет Дита Парло, актриса, прославившаяся в «Аталанте» Виго, снятом в том же году). Через некоторое время он влюбляется в Элси и хочет на ней жениться, не смотря на то, что он помолвлен с Жанной (Надя Сибирская); Элси же узнает от бродячего торговца Матиаса о гибели младшего брата, пытающегося в горах отыскать ее после похищения, и желает отомстить. Она подговаривает местного дурачка Ману поджечь всю деревню, когда жители уходят на религиознее празднество, и сама гибнет в огне. Эта немногословная история (немые сцены длятся довольно долго) решается во впечатляющих визуальных образах, которые порой приобретают сенсомоторную весомость в соответствии с ритмом движения по горным тропам, а порой разрушаются в элементарных стихиях – воде, огне (в этом фильм напоминает работы Вернера Херцога).
«Сепарация» создается геологически и метеорологически, за счет гор, занесенных снегом. Это некий пра-феномен, то, что согласно Гете, любившему бывать на вершинах, создает предпосылки для развития особых культур, экономик, кулинарий (пресловутый рёштиграбен) и отношений, мирных или военных. В особых лакунах, очерченных естественными границами, создаются замкнутые «расы», параноидально настроенные к «чужому». На границах расы существуют два эпизодических, но очень важных, персонажа – калека и идиот. В то время, как все остальные персонажи «принадлежат своему народу», калека и идиот внеположены этим сообществам, но по разному. Идиот изгоняется из сообщества на периферию, но тем не менее его позиция устойчива. Он непрерывно наблюдает с горных склонов за жизнью людей, которые его презирают, но не в силах отделится от сообщества. Одноногий калека напротив, выполняет роль коробейника, непрерывно переходя из деревни в деревню, независимо от национальной принадлежности, переносит различные объекты и информацию, шпионит, плетет интриги. Казалось бы отсутствие ноги должно быть помехой для такого рода занятий, однако в это роли он выглядит вполне органически. С одной стороны протез как бы не позволяет ему полностью ощутить соприкосновение с почвой, пустить корни, напротив, острие протеза создает неустойчивость, побуждает к движению. С другой этот недостаток на горных тропах оборачивается преимуществом – хромому легче дается наклонная тропа (позже Херцог сделает Аггире, преодолевающего горные тропы, перед которыми отступают автохтоны, хромым). Вместе с тем он носит мир с собой, в своем коробе, в котором есть предметы для всех социальных категорий – детей, стариков, невест, замужних женщин, для всех случаев – для пользы, для украшения и для молитвы (особенно в ходу изображения Девы Марии – и полезно, и приятно). Странствуя через реальные миры со своим компактным символическим миром (избыточно символическим), оглашая окрестности рожком, он способен к созданию проектов, манипуляциям. Он в состоянии поддерживать двойную коммуникацию: громко, чтобы слышал жених, расхваливать товар, и в то же время делать тайны знаки. Или же говорить слова, имеющие различную значимость для различных людей: «Надеюсь, скоро увижу» для всех обычная формула вежливости, но вполне конкретное сообщение для Элси. Глухонемой идиот, напротив, испытывает символический дефицит, он воспринимает слова в их вещественности, прямом принудительном смысле, как часть события, а не как «картину». Но именно такой избыток и недостаток символического является частями машины, производящем катастрофу.
По существу, в фильме происходит двойное похищение: первичное, когда пастушеские племена импульсивно похищают друг у друга скот, собак или девушек, в отместку за то, что было похищено ранее. Но затем похищенный предмет становится объектом для вторичного похищения, хитроумного плана расчетливой мести, в которую вовлекаются и остальные. Для реализации этого плана необходимо содействие калеки, который плетет сеть, создает программы, и идиота, глубоко оскорбленного презрением жителей деревни и охваченный неудовлетворенным сексуальным стремлением. Без «синэргии» одного из этих персонажей трагедии не случилось бы. Идиот склонен к пиромании, но эта склонность могла бы обернуться лишь небольшим пожаром.
В игру также вворачиваются элементарные силы природы. Элементы персонифицируются. Белокурая, одетая в светлые блузы Элси, предстает властительницей огня, гибнущая, как и положено огненному божеству, в огне. Это языческое божество, водружающее зеркало со своим отображением на место распятия. Одетая в темное или черное Жанна неудержимо (и сюжетно немотивированно) тянется к воде, настолько, что пренебрегает долгом участия в религиозной церемонии. Она единственная из деревни чувствует замысел Элси, по анаксагоровскому принципу «противоположное воспринимается противоположным», в то время как остальные, будучи абстрактно ксенофобски настроены, не способны углядеть конкретную реальную угрозу от чужака (что показывает бессмысленность ксенофобии в практическом отношении).
Дмитрий Кирсанов рассказывает вполне локальную историю, происходящую во вполне благополучном регионе в центре Европы. И эта история завершается пожаром, сжигающем локальный, но целостный мир и противоборствующих в нем героев. Этот фильм, как сейсмограф, отражает готовящиеся перемены в Европе, едва ощутимую атмосферу тревоги, подобно слышимым издалека звукам литавр, вторгающемся в сельский праздник.