«Шрам» (La cicatriz)
Испания, 2005
Опрятная, заурядная кухня в Берлине, 2004-й год. Порядок – молчаливый ужин образцовой полной семьи с двумя детьми под размеренное бормотание телевизора, – напоминающий фильм Харуна Фароки (Farocki) «Как жить в ФРГ» с его бесконечными репетициями жизни. Отклонения от нормы здесь заметны так же, как пятна на белой скатерти. Таким нарушением кажется и передача о публикации «Архива Жарошки» (Jarocki), вкрапляющая в стерильно-реалистичное визуальное пространство фильма архивные кадры и очевидно беспокоящая отца семейства Йоргена Нильсена, который сразу же сообщает жене, что ему нужно выбраться в город.
Йорген отправляется в книжный и находит в именном указателе своё имя: книга посвящена шпионской деятельности в Германии времён Холодной войны, а Йорген в то время носил бороду и длинные волосы и как раз работал в спецслужбах, пытаясь с помощью соблазнённой им ирландской переводчицы выведать военные секреты НАТО. Далее – память; белый цвет обыденности сменяется багряно-красным. Йорген знакомится с Мэри О’Мёрфи, как бы нечаянно сталкиваясь с ней в церквях и музеях Мюнхена. Одна и та же книга (увесистый том, а не заурядный путеводитель — намёк на близость, как поочерёдное чтение «Записок Пиквикского клуба» в «Оранжевых днях»), случайное прикосновение – и знакомство завязывается. События развиваются то ли по шпионской методичке, то ли по «Фрагментам речи влюблённого» Барта. Короткий разговор за столиком кафе, совместное посещение оперы («Голос струится, просачивается, разливается по всему телу, по коже; способный переходить и уничтожать любые границы…», Ролан Барт), подарок (опять книга), выходные вдвоём, поцелуй и номер отеля.
Но любовь дискурсивна: и если говоришь, как будто влюблён, то рискуешь и сам поверить в свои чувства. По крайней мере, так часто происходит в голливудских романтических комедиях. И всё-таки происходящее в кадре – вовсе не типичная мелодраматизация истории (см. немецкое кино тысячных наподобие «Бункера» (2004) или «Жизни других» (2006)), единственной целью которого является снятие конфликта, поиск «общеупотребимой» формы для некомфортного прошлого. Йорген пробуждается от блёклых будней в онейрическую, но как бы более настоящую реальность прошлого. Размеренное течение шпионской деятельности не должно обманывать. Да, копировать переводимые на военном заводе документы и передавать их связному на условленной парковой скамейке – не разудалые погони со стрельбой, зато сообщникам доступна радость противостояния американскому империализму и даже участия в большой Истории («это ведь вам пригодится, да?»).
Один из безответных вопросов в фильме в том, наблюдаем ли мы субъективную память (впрочем, не ограниченную строго точкой зрения Йоргена) — или же разыгрывание верифицированных и заархивированных фактов. Так и неизбежное разоблачение происходит, благодаря сличению реальных образов и образов сфабрикованной памяти. Ллорка использует историю о выдуманных персонажах, чтобы продемонстрировать ненадёжность мелодраматизации истории, про которую все как будто знают, что она не «правда», но в которую продолжают с лёгкостью верить. Мы возвращаемся в «настоящее»: Йорген заходит домой к мирно спящим детям уже под утро. Но финальные титры восстанавливают строгость архива: в этой романтической истории только один из участников заплатил по счетам. История закончилась, а конфликт не разрешён. Возможно ли довериться историческому фильму и кино вообще, да и нужно ли? Почему были рассекречены архивы Штази (за двенадцать лет до событий фильма), но не было никакого «Архива Жарошки», рассказавшего бы о деятельности других спецслужб?
Ответ Ллорки заключается в самом «Шраме» – в проекте критического кино, создаваемого вне поддержки государственных и частных институций и «шрамирующем» комфортную версию прошлого (Йоргену, наверное, лучше бы спалось, не зная о том, как закончилось его приключение) и жанра, выходящего за более привычные чисто развлекательные границы. Как при пробуждении иногда оказывается, что какие-то детали сна были чем-то иным, были вызваны реальными внешними раздражителями, так и воспоминания персонажа у Ллорки оказываются не вполне достоверными и вдобавок куда более ощутимо связаны с настоящим — и в мире фильма, и за его пределами.
Максим Карпицкий
4 июня 2019 года
Путеводитель по избранной фильмографии Пабло Ллорки:
