Абель Феррара: В день по убийству и пикантная культура

 

Абель Феррара похож на настоящий ураган жестов, шуток, смешков, вульгарных замечаний и многоэтажных отступлений, однако, на самом деле, он более резок, чем притворяется, при этом изо всех сил сдерживая свой нью-йоркский говор. Ферраре недавно исполнилось 60 и за плечами у него одна из самых странных и захватывающих карьер в американском инди-обществе. Ему, выходцу из Бронкса, с 42-й улицы, средоточия порно- и эксплоитейшн-индустрии, в конце концов удалось оказаться на набережной Круазетт в Каннах. Художник среднего возраста, в нашем представлении, должен жить спокойной размеренной жизнью, однако Феррара все еще заряжен маниакальной, молодцеватой энергетикой, заразительной и, временами, слегка безумной. Не смотря на то, что его внешность несет на себе отпечаток многих лет употребления не вполне легальных субстанций, что уже стало притчей во языцех, все равно, первое, что поражает в нем, это его остроумие, неимоверный шарм и некая изощренность интеллекта.

Некоторые фильмы олицетворяют тот временной период, в который они были созданы. Некоторые фильмы олицетворяют тот период, в который они были просмотрены. Очень немногие являются и теми и другими одновременно. Если же в этом ключе рассматривать творчество Феррары, то его работы можно причислить именно к подобным. Многие из его фильмов запоминаются и, несмотря на все шероховатости и нелепости, являются напоминанием того, что даже духовное и интеллектуальное может быть мрачноватым и непристойным. Феррара режиссер большего размаха, чем может показаться, учитывая то, что наиболее известные его ленты, «Король Нью-Йорка» (1989) и «Плохой полицейский» (1992), это жестокий и мрачный криминал, разбавленный историями о духовной потерянности (в случае «Плохого полицейского») и ностальгие по утраченной христианской любви. Он снимал научную фантастику («Похитители тел»), истории о корпоративном шпионаже («Отель «Новая Роза»), фильмы для ТВ («Полиция Майами»). Его последнее предприятие, лента «Сказки стриптиз клуба» (2007), которая и открыла посвященный ему показ («Абель Феррара в 21-м веке») в Антологии Фильмотек, посвящен ушедшему Нью-Йорку в той же мере, в какой посвящены ему и самые прославившиеся из его прочих фильмов. Filmmaker встретился с режиссером накануне показа, чтобы обсудить прошлые работы режиссера, его планы на будущее, нетривиальные методы и многочисленные проекты, чьим продвижением он занимается, зная, насколько нетвердым может быть финансирование в кино.

 

Здесь в Штатах в последние годы сложно посмотреть что-то из ваших работ, однако Антология Фильмотек к вам явно привязана и на протяжение всех этих лет нам удалось кое-что увидеть, в том числе на единичных показах «Мисс 45 калибр», «Убийца с электродрелью» и «Мария» в 2008. Отчего так?

Мы довольно тесно сотрудничаем с этим парнем. Как же его имя, этого главного здесь…

 

Йонас Мекас.

Да, Йонас стал моим героем еще до моего рождения. [смеется] Он сердце и душа этого гребаного независимого кинематографа. То как он управляется в этом здании и то, чего он достиг, показывает кто в этом городе настоящий независимый продюсер. У них здесь есть копии всех моих фильмов.  Они надежная контора; знают всю подноготную этих американских горок, в которые превратилась кино-дистрибуция в Нью-Йорке в последние 30 лет.

Мы начали с показов на 42-й улице, в тех огромных, мать их, кинотеатрах – они были похожи на каталажки из Райкерс Айленд. [смеется] Помнишь те кинотеатры? С одной стороны бордель, а с другой – киношка с порно. Вот так-то мы и пробовали запуститься. Никакой, в принципе, разницы с интернетом и стримингом. Просто, мы пытаемся забить все дыры. Пока есть копии всех этих фильмов…неплохой кинотеатр ведь, так? Ну, они могли бы, конечно, повесить еще и афишу, но…

 

Могли, да.

Ведь могли же? Но я за это не плачу и поэтому [смеется] ставлю на женскую тюрягу. [смеется]

 

Вы брали интервью для женщин-заключенных  для «Неаполь, Неаполь, Неаполь».

Три или четыре года мы работали и жили в Италии – снимали «Марию» и «Сказки стриптиз клуба». Моя семья родом из Неаполя. То есть, у меня там корни. Вы  были там?

 

Нет, никогда.

А, ну, вам бы понравилось, что-то в стиле Лоуэр Ист Сайда 90-х – в день по убийству и довольно пикантная культура кино. Неаполь был центром культуры уже сто лет назад, поэтому, как ни крути, мы крепко повязаны с независимой или, как там ее, культурой. Меня попросили сделать документальный фильм о женской тюрьме, оттуда все и пошло. В то же время мы снимали «Челси со льдом» и развивали этот стиль – внедрение художественных эпизодов в документалистику. И мы над этим работаем, знаете, ради всех драгоценнейших критиков, мы работаем над этим, и когда-нибудь все у нас получится как надо.

 

Абель Феррара на съемках фильма «Неаполь, Неаполь, Неаполь»

 

Значит, каждый из трех эпизодов фильма основан на реальных событиях? Взят из жизни тех заключенных? Вы сделали из тех женщин персонажей для фильма?

Не совсем. Смотрите, как только вы ставите камеру перед кем-нибудь и этот кто-то знает что вы от него хотите, понимаете? Вам кажется, что документалистика – это вершина повествования. Что есть истина и что есть выдумка? У нас было несколько сильных писателей. Один из них, Маурицио Брауччи, который написал «Гоморру», написал основной сюжет, еще один кент, Пеппе Ланцетта, тоже написал кое-что. Эти парни из того же мира, что и люди в фильме, понимаешь? Поэтому мы и использовали эти сюжеты, они не были дословной реконструкцией того, что говорили сами женщины, но по духу они такие же, понимаешь? Они сценаристы, они пишут для кино, они в теме.

В «Неаполе» играют знаменитые актеры, обученные профессионалы, но только ты попадаешь в тюрьму и начинаешь общаться с женщинами, которые на самом деле мотают срок, все становится на свои места. Это в традиции кино, особенно итальянского кино – Росселлини, Пазолини, они искали типажи на улице. Как только ты находишь нужную реальность, нужно найти ту прослойку между настоящими актерами и реальными людьми, которые могут выразить свою суть перед камерой. Именно это направление я и исследую. У нас все, мать его, когда-нибудь получится как надо.

 

Есть ли разница в работе с профессиональными и менее опытными актерами?

Этот фильм не просто итальянский, он, к тому же, на неаполитанском диалекте. В Италии фильмы на неаполитанском идут с субтитрами – для самих же итальянцев. Потому что он настолько отличается от нормального итальянского. Поэтому, я с этими людьми особо не общаюсь. [смеется] Джордж Лукас как-то сказал, что после кастинга ты, как бы, заперт в клетке, после кастинга уже и говорить-то особо не о чем. Главное найти тех людей, которые находятся с тобой на одной волне (относительно текста), которые понимают к чему все это и в то же время доверяют тебе, готовы раскрыться. Все дело в доверии.

 

Вам удалось получить государственное финансирование в Италии?

В Италии все национализировано. Вы идете в больницу и не важно кто вы – Сильвио Берлускони или человек с улицы, это заведение национализировано. Поэтому много кинопроектов получает поддержку государства, в этом есть и плюсы, и минусы, но это одна из потенциальных возможностей для старта, если проект имеет хоть какую-то финансовую перспективу, вы идете туда прежде, чем искать спонсоров. Туртурро недавно снял здесь хороший фильм. Вы видели «Страсть» и «Темная любовь»?

 

Еще нет.

Это документальный фильм об уличном музыканте в Неаполе, его снял Джон, это очень клевый фильм. Он снимался так же, как и наш, с таким же финансированием.

 

«Римская Одиссея» Алекса Грациоли иллюстрирует ваши попытки найти деньги для сьемок «Марии». Без сомнения, это одна из лучших документальных лент на тему поиска денег для проекта.

Надо понимать, что это было еще до 2008-го, до того как обвалился рынок, если он обвалился на самом деле, так как сейчас, во всяком случае, это отличный повод подзажать бабло. Смотри, финансирование фильмов никогда не было легким и никогда таковым не будет. Можете ныть и плакаться по этому поводу, а можете искать выход.

 

Съемки фильма «Челси со льдом»

 

Вы очень тесно сотрудничали со множеством сценаристов, взять хотя бы Николаса Сейнт-Джона или Зои Ланд. Сняв 16 фильмов и, при этом, меняя сценаристов, вы, наверное, уже выработали свой метод развития сюжета?

Это идет из глубины. С какой стороны не подойди, снимать фильм сложно и вы должны верить в то, что вы снимаете. Наши фильмы, то, как мы их делаем – все это идет из глубины, из команды. Я до сих пор работаю с теми же ребятами, с которыми работал в 1977-м и даже раньше. Со временем команда становится более сплоченной. У нас накапливается целый багаж сюжетов, которые нам бы хотелось рассказать, в списке их целая куча.

 

На какой стадии находится история о Джекилле и Хайде? Или нам ее уже не увидеть?

Нет, что вы, ни в коем случае. Мы как раз пытаемся снова вернуть ее в работу. Это один из наших классических тупоголовых приемов. Иногда мы бываем далеко не великими бизнесменами, но у нас есть цель – во что бы то ни стало сделать этот фильм. Я хотел сделать его еще задолго до того, как он был заявлен, около десяти лет до того. Я уже давно думаю о нем. Сюжет я полностью построил на оригинале Стивенсона. То ли из-за того, что никто не вчитывается в оригинал, то ли из-за актерского эго, но каждый раз, когда кто-то снимает по нему фильм, то фокусируется исключительно на одном актере и опускает метафору отца-сына. Если вы используете одного актера, что уже было сделано раз 20, или актеров, которые не разбираются в материале, фильм превращается в историю оборотня. Парень просто превращается в черт знает что. Но не в этом соль. Это ближе к Франкенштейну, где доктор создает иное человеческое существо, только оно оказывается на порядок выше его самого. В настоящее время история нам более понятна, хотя срывала башку и тогда, когда только была написана. Идея снять Форреста [Уитакера] в роли Джекилла и 50 Cent в роли Хайда как раз и обыгрывает эту идею отца-сына, к чему, собственно и вел Стивенсон, не знаю когда в последний раз вы читали это произведение, но оно идеально подходит для экранизации. Никто никогда не заострял на этом внимания, не знаю почему. Я осовремениваю сюжет, перевожу его в нашу реальность, но иду по оригиналу шаг за шагом, шаг за шагом.

 

Когда вы только начинали снимать кино, почти 35 лет назад, что вы думали о своей карьере в независимом кинематографе?

Как-то я наткнулся на дневник, который вел еще давным-давно. На одной странице было написано: «Если я когда-нибудь сделаю фильм за 100 000 долларов, я никогда больше ни на что не буду жаловаться». Если я когда-нибудь сделаю фильм за 100 000.

 

И что вы сейчас думаете по этому поводу?

Думаю, что был прав и надо было следовать этим моим словам и дальше. [смеется] Мне не следовало бы так увлекаться собой. Было такое время, поздние 80-е, ранние 90-е, ну, вы знаете, и те времена закончились. Но это не значит, что с ними закончилось и кино.

 

Изменились ли ваши проекты с появлением новых финансовых ограничений?

Ну, Джекилл, конечно, потянет кое-какие расходы, но первыми приходят идеи, сперва работает воображение, а уже потом вы думаете, как с этим работать дальше. Сейчас мы снимаем два фильма. Первый это «День на Земле» с Итаном Хоуком [в последствии Хоука в фильме заменил Уильям Дефо – прим.ред]. Там будет два человека, Итан играет успешного актера, то есть играет самого себя. Шейнин [Ли], моя старушка, играет художницу и его любовницу. Действие фильма происходит в один день при установке, что ровно в 4.44 наступит конец света. Кошмар Эла Гора прямо-таки. [смеется] Озоновый слой или что там еще.

 

Похоже на «Последний вечер» Дона МакКеллара.

Ага, так вот, сюжет закручивается вокруг этих двоих и их чердака в Манхеттене. То есть, все начнется с того, что он будет просматривать ленту новостей – мы создадим свой собственный CNN или что там еще. Мы привнесем немного внешнего мира. Это мы можем сделать за сравнительно небольшую сумму, я не думал: «Итак, у нас есть энная сумма денег и на что же мы ее теперь потратим?» Я начал с воображения.

 

Разыскивая деньги на более масштабные проекты, вы поддерживали себя в рабочей форме сьемками документальных фильмов.

Скажем так, а) над ними легко работать, б) вы ищете фильм во время самих сьемок, вы работаете без сценария и создание фильма становится открытием, оно происходит у вас на глазах. Мне понравились фильмы Майкла Мура, понравилось то, чем они были и то, о чем они говорили, мне нравятся документалки Оливера [Стоуна] и Спайка [Ли], мне нравится сам жанр и его форма, понимаешь?

 

Кадр из фильма «4:44. Последний день»

 

Недавно вы увеличили свое присутствие в интернете – запустили свой вебсайт. Вас вообще интересует эта форма – создание кино для сети? Не планируете ли вы выпустить в интернет некоторые из своих ранних фильмов, которые еще не доступны для просмотра?

Которые?

 

«Девять жизней мокрой киски», «Мисс 45 калибр»

Хм, не знаю насчет «Девяти жизней», но сказать по правде, я думаю, они уже давно в гребаном интернете. Не знаю, делает ли это меня счастливым. Не знаю, кто залил их в торренты…

 

Я скачал пиратскую копию «Мисс 45 калибр», содранную с VHS, с торрента. Но DVD просто нет!

Ладно, парень, хрен с ним, знаешь, я просто не понимаю этой философии. Так и лишаются всех своих фильмов. Если фильм еще не снят, а его уже смотрят… не так уж много снято фильмов, если судить по аппетитам некоторых зрителей. Можно же ведь смотреть максимум то кино, которое было снято 20 лет назад. В определенный период больше смотрят те фильмы, которые были в этот период сняты. Помню, в 70-х я смотрел много тех фильмов, над которыми сейчас все пускают слюни, но тогда копии ведь были еще свежими. Помню, как ходил в кино смотреть «Злые улицы», их только тогда выпустили. В этом есть особая динамика, от этого получаешь особые впечатления, которые не получишь, просматривая то же самое дерьмо в и-нете. Если все так и будут продолжать смотреть всю эту чушь за бесплатно, то кроме как пиратством это не назовешь. Не все пираты выглядят как Джонни Депп и они немного не мой типаж, понимаешь? Я заплачу пять центов, но смотреть это дерьмо за так, я не собираюсь.

Ладно, вообще я только что вернулся из Рима, мы там работали над фильмом о Пазолини. О последнем дне его жизни. О его убийстве. Что-то на пересечении «Расемона» и «Весь этот джаз».

 

Есть новые теории относительно его смерти?

Не думаю, что тот парень, с которым он был в парке, был способен на убийство. Пазолини был крепким перцем, понимаешь?

 

Что-то в стиле ревизии на тему Кеннеди.

Да, и несмотря на то, что Оливер [Стоун] игрался с одной теорией, мы идем по принципу «Расемона» – покажем эту версию, но есть ведь еще и версия политического убийства, и версия плохого кинорежиссера, где парень просто вышел немного из-под контроля. Играешь с огнем – можешь обжечься.

 

Что из этого, по вашему мнению, правда?

Не знаю, мы снимаем и это самое прекрасное в создании кино. В этом все мое образование, понимаешь? Мы проводим расследование. Не важно чем все заканчивается, но мы, прежде всего, ищем правду. Актеры, дизайнеры, операторы. Многие личности все еще живы. Хотя, в Италии слово «расследование» звучит смешно. [смеется] Вот был такой парень, журналист, прекрасный поэт, журналист разоблачающий все эти махинации, сукин сын, который творил всем неприятности, который писал, в сущности, для италоязычного Нью-Йорк Таймс и называл при этом большие имена, все это в довольно сложный период. Тогда как раз убили Алленде и повсюду было ЦРУ, подходил к концу Вьетнам, а он как раз снял «Сало» и кто-то украл негативы. Он как раз слоняется по остановкам в поисках сексуального удовлетворения. Да это был приличный сукин сын.

Помню премьеру «Сало». Североамериканскую премьеру на 57-й улице, перед началом показа в зале было где-то человек 15, а когда он закончился, осталось примерно 8, и ты выходил с этого фильма и так сходу уже не называл себя кинорежиссером, понимаешь?

 

Брендон Харрис, Filmmaker