В 1966 году Мишель Фуко и Роже Лапорт затеяли выпуск специального номера журнала «Критик», целиком посвящённого творчеству Мориса Бланшо. Подобралась отличная команда авторов и, казалось, дело пошло. Но собирался номер долго, постоянно зависая в пространстве вопроса «А быть ли ему вообще?». И всё же публикация состоялась – и сказала своё веское слово в бланшотоведении. А сложности и тяготы объяснялись просто: писать о Бланшо – серьёзная задача.
Ознакомив замечательных авторов, с которыми я как редактор успешно работал и ранее, с идеей номера, который представлен вашему внимательному прочтению, сложно было представить, что мне придётся пережить то, что выпало Лапорту и Фуко. Некоторые авторы, узнав, что выпуск будет посвящён детям в кинематографе, отказались сразу же и наотрез. У некоторых, в числе коих был и я, задуманные идеи весьма тяжело реализовывались в виде текста. Писать о детях в кинематографе (да и вообще) – серьёзная задача.
Кажется, чего уж проще: столько фильмов о детях, выбирай любой, пиши, анализируй. Но любой не подходил, так как показывал не тех детей, которые были интересны. Честно говоря, не детей показывали эти фильмы, а представление взрослых режиссёров и сценаристов о детях. Оказалось, что сначала нужно найти подходящие фильмы, в которых сквозь взрослость всё ещё пробивается свет детства.
Пока выпуск медленно кристаллизовался, оказалось, что свет этот зачастую тёмный. Ребёнок как угроза – симптоматичная тема взрослых, для которых детство прожито и накрепко забыто. Все мы родом из детства, только уже не помним, какое оно. Ребёнок – всегда Другой, всегда выделяющийся в особенные группы: во время войны это «женщины, старики и дети», в размышлениях о продуктивности труда – «дети, инвалиды, неквалифицированные рабочие». Дети, безумные, призраки. С этими Другими, которые категорическим образом отличаются от нас, неясно как быть вместе.
В конце концов, 29-й выпуск Cineticle разделился на три группы текстов/видеоэссе, две из которых – «лицевая» и «изнаночная» – критические, а третья представляет собой собрание художественно-литературных текстов. Лицевая сторона ещё хранит ясный свет детства, но темнота всё же проглядывает с изнанки; на изнаночной стороне проявлены тёмные стороны детства (вряд ли кто-то в здравом уме воспринимает детей как ангелочков-путти), но иногда острый луч с лицевой стороны пронзает эту человеческую тьму.
Есть важное уточнение: групп всё же не три, а четыре. Но четвёртая группа – странная, призрачная: один текст и одно видеоэссе не были опубликованы, хотя и были полностью готовы. Причина до омерзения проста: невозможность говорить и показывать некоторые стороны жизни откровенно и прямо. Я благодарен авторам, которые написали текст и создали видеоэссе, пусть они и скрыты до некоторых пор на изнаночной стороне выпуска.
Скажет ли выпуск под названием «Детский мир» веское слово в исследовании детскости в кинематографе? Трудно что-либо об этом заявлять. Можно лишь быть уверенным, что, после всех трудностей в разработке идеи выпуска и треволнений во время его публикации, (почти) всё получилось наилучшим образом.
Алексей Тютькин