«Заниматься искусством в Америке – это заботиться о спасении своей души». Фрагмент из биографии Джозефа Корнелла

 

Появившееся недавно издательство Jaromír Hladík press издало одним махом восемь замечательных книг – совершенно разных, но одинаково будоражащих и интересных. Автор одной из них, поэт и эссеист Чарльз Симик, очарованный фигурой Джозефа Корнелла, изложил свои мысли об этом американском чародее в нескольких десятках фрагментов. Собрав их воедино, Симик создал книгу «Алхимия грошового магазина: Искусство Джозефа Корнелла», отрывки из которой в переводе Светланы Силаковой, благодаря любезному разрешению издателя, поэта и переводчика Игоря Булатовского, мы сегодня предлагаем вашему вниманию.

 

Чем Корнелл занимался 24 января 1947 года

Побрился, оделся, помахал на прощание Роберту на террасе (матушка ушла за покупками) [1]. Помахал Роберту из окна вагона. До этого момента – никаких событий, но весь остальной день обрел ту насыщенность, которая превращает смакование мелочей в настоящий праздник восприятия – доехал до самого вокзала Пенн. Прямо перед туннелем поднял глаза на товарные вагоны – слово Джейн, написанное на крытом вагоне великанскими каракулями, красными с розовым отливом, а затем пятна основных цветов наложились на сценку – группа мужчин, работающих на путях, длинная стрела их крана, установленного на вагонетке, – всё промелькнуло мигом, но пробудило сильные чувства – я не смог припомнить в этом месте ничего в точности подобного – но много разных похожих комбинаций, виденных с высокой точки обзора из вагона метро перед тем, как нырнуть под землю (дымящие локомотивы, вездесущие голуби, метки на вагонах на сортировочной станции и т. п.). Лишь изредка привкус чего-то вроде описанного выше. И он усиливается легким привкусом весны в воздухе. Солнечно. Сел на автобус (1:30), доехал до перекрестка 42-й с 11-й ав. – чувство высшего блаженства в большом угловом кафетерии, смахивающем на вагон-ресторан. Оладьи, кофе, яблочный пирог с мороженым. Пошел по 11-й авеню, чтобы проявить пленку в «Мейджор Лэбс», где меня почти десять лет обслуживает месье Франсис Дублие [2], первопроходец, оператор братьев Люмьер. Поднялся на грузовом лифте, заглянул мельком на разные этажи – возможность, которой не дает пассажирский лифт (сломан) – сцены из жизни рабочих в закоптелых цехах. Живо вспомнил времена Джорджа Бойса [3] и ранние фильмы, которые были у него куплены. Сел на магистральный автобус, пошатался по улицам перед деловой встречей в «Вог», 4.00. В лавке старьевщика нашел ноты арии Дженни Линд из La Sonnambula [4] и крашеные перья. Коробки встретили благосклонный прием. На 59-ю улицу, нежданная удача – «Bibliothèque Rose» [5] для обклейки etuis [6], Souvenirs [7] c хорошим Жераром де Нервалем (DeCampo), оригинал раскрашенной гравюры Девериа [8] со стоящей восточной женщиной-музыкантшей, две гравюры сверхкрупного формата – чащи для коробок с совами – необычайное чувство удовлетворения и завершенности, нежданное и более прочное, чем обычно.

 

Terra incognita

Америка всё еще ждет, пока ее откроют. Ее бродяги и поэты похожи на первых мореплавателей, ходивших в исследовательские экспедиции. Даже в ее больших городах пока есть белые пятна, оставленные картографами без внимания.

Сегодня днем это кинотеатр, где почему-то крутят два черно-белых фильма ужасов. В них всегда смеркается. Кто-то остается один-одинешенек в каком-то месте, где ему совсем не место. Если есть дом, то он должен быть единственным на много миль вокруг. Если есть дорога, она должна быть пустой. Деревья голые, а если листва и есть, она зловеще шелестит. Небо еще озарено слабым сероватым светом. В лучах такого света даже твои собственные руки кажутся неузнаваемыми, руками незнакомца.

Снова на улице, человек в белом костюме, заворачивающий за угол, запросто может оказаться призраком ныне покойного поэта Фрэнка О’Хары.

 

Джозеф Корнелл рядом со своим домом на Утопия-паркуэй

 

Нечитаемая сила

Знал ли Корнелл, что делает? Да, но в основном – нет. Разве кто-то вполне знает сам про себя, что именно делает? Корнелл знал, на что любит смотреть, что любит осязать. А любил он то, что больше ни у кого не пробуждало интереса. Сюрреализм дал ему возможность сделаться чем-то бóльшим, чем просто чудаковатый коллекционер всевозможных курьезов. Художественные идеи пришли позднее, если вообще когда-либо приходили ему в голову в четком виде. Да и как это могло бы случиться? Его практика – практика ворожбы. Дадаизм и сюрреализм дали ему прецедент и свободу. Прежде всего я говорю о сделанном ими поразительном открытии, что лирические стихи могут рождаться из случайных комбинаций. В эту же магию верил Корнелл – и не ошибался! Всякое произведение искусства – магическая операция или, если вам так больше нравится, молитва о даровании новых образов.

«В дебрях старых столиц, на панелях, бульварах, где во всем, даже в мерзком, есть некий магнит» [9], – пишет Бодлер. Город – исполинская машина образов. Игровой автомат одиноких. Монеты грез, поэзии, тайной страсти, религиозного помешательства – всё это автомат конвертирует в другую валюту. Нечитаемая сила.

 

Кадр из фильма What Mozart Saw on Mulberry Street (1956) Руди Буркхардта (Rudy Burckhardt) и Джозефа Корнелла

 

Что видел Моцарт на Малбери-стрит

Если вы любите смотреть фильмы с середины, Корнелл – ваш кинорежиссер. Он улавливает дух именно этих, для вас первых моментов какого-то уже начавшегося, неизвестного вам фильма, где зрительный ряд и обрывки диалогов остаются полной загадкой, пока не выяснятся место действия и хотя бы слабый намек на сюжет.

Корнелл склеивал кадры и отрывки из готовых голливудских картин – фильмокопий, которые отыскивал в лавках старьевщиков. Делал киноколлажи, ориентируясь только на поэзию зрительных образов. В его фильмах всё так или иначе связано с эллипсисами. Актеры разговаривают, но мы не знаем – с кем. Сцены прерываются. Что запоминается, так это зрительный ряд.

А еще он снял фильм с точки зрения бюста Моцарта, выставленного в витрине магазина. Здесь он тоже ставит случай себе на службу. Люди проходят по улице, и некоторые останавливаются рассмотреть витрину. Марсель Дюшан и Джон Кейдж применяют метод случайных комбинаций, чтобы избавиться от субъективности художника. У Корнелла всё наоборот. Покориться воле случая – значит обнажить перед миром свое «я» и свои тайные страсти. В этом смысле Корнелл – никакой не дадаист и не сюрреалист. Он верит в амулеты и удачу.

 

Утопическая кухня

На Утопия-паркуэй идет дождь. Брат-инвалид забавляется своей игрушечной железной дорогой. Корнелл читает проповеди Джона Донна, а в духовке запекается, совсем как пироги его матери, коробка под названием «Hôtel Beau-Séjour». Чтобы придать коробкам «состаренный» вид, Корнелл красил их, нанося восемнадцать-двадцать слоев, лакировал, полировал, а потом выставлял под солнечные лучи и струи дождя. А еще запекал их, чтобы коробки растрескались и выглядели старыми-престарыми. Изготовители фальшивого антиквариата, любители старины практикуют тот же метод.

 

Harry Roseman At the End of the Driveway, 1971

 

Теология перекрестка

Должно быть, очевидно, что Корнелл – религиозный художник. Его тема – зрение. Он создает священные иконы. Он доказывает, что даже в современном мире человеку необходима вера в ангелов и демонов – иначе логики в этом мире не найдешь.

Хаотичность большого города – хаотичность сакральная. Все вещи взаимосвязаны. Что наверху, то и внизу. Мы – фрагменты непроизносимого целого. Смысл всегда в поиске – в поиске самого себя. Откровения, о которых мы даже не подозреваем, ждут нас за ближайшим углом.

Слепой проповедник и его дряхлый пес переходят улицу на «красный», в потоке сигналящих такси и грузовиков. Проповедник несет гитару в помятом футляре, подклеенном белой изолентой, – и кажется, что футляр забинтован.

Заниматься искусством в Америке – это заботиться о спасении своей души.

 

 

Примечания переводчицы Светланы Силаковой

[1] В дневниковых записях учтены особенности пунктуации Корнелла. [Назад]

[2] Франсис Дублие (1878–1948) – один из первых кинооператоров, ученик Луи Люмьера, репортер; с 1902 года жил и работал в США, участвовал в создании нескольких киностудий, в 1944 году стал вице-президентом Major Film Laboratories (Нью-Йорк). [Назад]

[3] Джордж Бойс (1899–1977) – американский актер. [Назад]

[4] Дженни (Йенни) Линд (1820–1887) – шведская оперная дива; «La Sonnambula» («Сомнамбула») – опера Винченцо Беллини (1831). [Назад]

[5] «Bibliothèque Rose» («Розовая библиотека», фр.) – серия книг для юношества издательства Hachette. [Назад]

[6] Etuis – футляры (фр.). [Назад]

[7] Souvenirs – «Promenades et souvenirs» («Прогулки и воспоминания», фр.) Жерара де Нерваля (1854). [Назад]

[8] Корнелл не указал, кто из двух братьев-художников Девериа – Ашиль или Эжен – автор этой гравюры. Более вероятно, что это Ашиль Девериа (1800–1857) – французский художник, акварелист, книжный иллюстратор и литограф. Его младший брат Эжен Девериа (1805–1865) работал в жанре исторической живописи, занимался реставрацией собора в Авиньоне. [Назад]

[9] Шарль Бодлер. Маленькие старушки. Перевод В. Левика. [Назад]

 

Симик Чарльз. Алхимия грошового магазина: Искусство Джозефа Корнелла / Перевод с английского С. Силаковой. – СПб.: Jaromír Hladík press, 2019. – 112 с.