Неофициальной сенсацией 68-го Берлинале и его программы «Форум» стал четырёхчасовой «Слон сидит спокойно» молодого дарования Ху Бо, почившего ещё до мировой премьеры. О первой и последней работе китайского режиссёра, нечаянно полемизирующей с «Нелюбовью» Андрея Звягинцева, рассказывает наш берлинский корреспондент Зинаида ПРОНЧЕНКО.
Ходят слухи, что Ху Бо наложил на себя руки чуть ли не из-за конфликта с продюсером Ванг Ксяошу. Как бы там ни было, название компании Ванга больше не фигурирует в титрах, фильм доводила до ума команда Китайского Фестиваля Дебютов, а все права теперь принадлежат осиротевшим родителям режиссера. Международная пресса поспешила записать Ху Бо в наследники представителя «тайваньской школы» Эдварда Янга. Кто-то вспомнил Кшиштофа Кеслёвского и Белу Тарра, кому-то показалось уместным сравнивать мрачное творение Ху Бо с лентами его старшего соотечественника, давно и планомерно критикующего декаданс отчизны – Цзя Чжанкэ.
Тем не менее у русского человека уже после первых 15 минут рождается одна неизбежная ассоциация – Андрей Звягинцев. Сюжетные перипетии в «Слон сидит спокойно» гораздо более извилисты, чем в «Нелюбви», но отправной пункт тот же – тотальное несовершенство человеческой натуры, её омерзительное ничтожество, подлость, хамство и, конечно, самый страшный грех – равнодушие. Однако, отношение к земному аду у Ху Бо и Андрея Звягинцева полярное. У бытописателя недугов российского общества сцена за сценой любимый цвет (чёрный) насыщается глубиной и фактурой, словно на картине Пьера Сулажа. У Ху Бо в «Слоне» краски постепенно блекнут, размываются, стекают с полотна, обнажая нейтральную белизну вечности, которой моральный закон не писан: время старше и языка, и пространства.
Четверо главных героев Ху Бо запутались, каждый по-своему, в закоулках безрадостной жизни, отягощенной нездоровыми отношениями с целой армией негодяев. Подросток Вей Бу бежит из дома от вечно озлобленного после увольнения за взятки отца. Предмет его воздыханий Хуан Лин ненавидит распутную мать и как бы в знак протеста спит с директором школы. Главарь местной банды Ян Чен завел бессмысленную интрижку с женой лучшего друга, а тот возьми и прыгни из окна у него на глазах. Вместо того, чтобы горевать или жалеть себя, Ян Чен вынужден гоняться за убийцей младшего брата. Наконец, отставного военного Ванг Джина хочет сдать в дом престарелых собственный сын, а верного пса, последнее утешение пенсионера, загрызла соседская овчарка.
В отличие от истериков из «Нелюбви», герои Ху Бо несут бремя экзистенции с молчаливым достоинством. Но и этого недостаточно, чтобы принять и полюбить себя. Без вины виноватые, они знают – мир устроен как чудо национального промысла, костяная безделушка, шар в шаре, и хоть все мы крутимся вокруг своей оси, никто из нас не остров. Пространство в «Слон сидит спокойно» функционирует по законам неевклидовой геометрии, параллельные прямые обязательно пересекутся. Ху Бо сталкивает своих героев лбами не ради того, чтобы усугубить конфликт, ведь внешние удары – ничто по сравнению с опаснейшим из диагнозов — внутренним кровотечением.
Герои сняты так, будто камера сидит у них на плече и нашёптывает – быстрее, быстрее, твоё «я» должно ускориться, тогда всё вокруг исчезнет, превратится в серую пелену. Да и на что тут смотреть, в этом провинциальном северном городе – сплошные пустыри и проплешины, зачем-то обнесённые заборами. Так сегодня мы выстраиваем вокруг собственного убожества ограду из эгоизма и выдуманной самости, чтобы никто не догадался, насколько пусто внутри, и продолжал стучаться в дверь. Нет, не откроют.
Зинаида Пронченко
1 марта 2018 года